Эта ночная светская жизнь
Ночь опустилась над городом, но он все такой же живой и кипучий. Море огней. Тысячи машин на улицах. Толпы гуляющих, особенно в центре. Магазины работают примерно до десяти вечера (в центре). Затем, как по команде, закрываются. Тех, у кого кошелек не пуст, тянет на развлечения, на отдых. Каков он в Каире?
Гид пожимает плечами: каждый устраивается «по карману». Есть фешенебельные ночные клубы с европейскими труппами преимущественно в отелях экстра класса, таких, как «Хилтон»,
«Семирамис», «Континенталь», несколько неплохих найт-клабов на улице Пирамид. Есть рестораны попроще, с арабской музыкой и арабскими танцовщицами. Можно развлечься на плавающем по Нилу ресторане-шоу «Синдбад». Прокатиться наверх, на гору Мукаттам, где с высоты 820 метров
полюбоваться ночным Каиром, подышать свежим воздухом да и в казино попытать счастье. Можно в Цитадели, в «Доме искусств», посмотреть фольклор...
Все-таки прельстил прежде всего Мукаттам. Небольшой марш-бросок через Старый город, и вот уже машина поднимается по извилистой дороге. Наверху стоянка машин, несколько казино и ресторанчиков и смотровая площадка. Ночной Каир виден весь с высоты птичьего полета. Слева за Нилом — Маади, район, где преимущественно живут европейцы. Вот Старый город, за ним ожерелье огней центральных улиц. От них блестящая цепочка потянулась к пирамидам — это и есть «шариа аль-Ахрам» (улица Пирамид).
С прохладой после дневной жары приходит, кажется, «второе дыхание». Зайдем в «Большое казино Мукаттам»? Конечно. Зашли и попали, будто в Монако: смокинги посетителей строги, привратники внешне суровы. «Кто такие?» — спрашивает один в ливрее. — «Журналисты из России». — «Приветствуем вас, — смягчается ливрея. — Русские журналисты бывали здесь и даже играли. Мистер Константин запомнился...» (Надо же, подумали, прошло с четверть века уже, а тут помнят коллегу Вешневецкого, «прославившегося» когда-то своими проигрышами в арабских
казино.) «Да нет, — отвечаем, — мы играть не собираемся». «Понятно, — сочувствует ливрея. — Рус — мафиш фулюс» («Русский — без денег»). Мы развели руками: что да, то да. «Вы слышали о Сугейр Заки?» — вдруг спрашивает гид. Ну как же! Это знаменитая египетская танцовщица. «Еще выступает?» — «Да, в «Аризоне».
И мы поехали в «Аризону», что на улице Пирамид. «Аризона» — одно из старейших
увеселительных заведений Каира. Громадный зал, бар, танцплощадка и эстрада — все готово
ублажать посетителя до утра.
Взяв входные билеты, заняли столик поближе к эстраде. До десяти вечера здесь играют приезжие музыканты. С десяти до часу ночи — концерты (шоу) европейских трупп. После этого — сольное выступление с «танцем живота» местных знаменитостей. В эту ночь ожидалась Сугейр Заки. После трех ночи танцы с красотками из кордебалета до шести утра. Особенность в «Аризоне» такая: за счет входного билета вы можете бесплатно и без ограничений заказывать прохладительные напитки. Если берете что-то из горячих блюд, платите с вычетом стоимости входного билета. То есть с бутылочкой пива или пепси вы можете просидеть хоть до утра, если, конечно, это вам удастся. Обычно не удается.
Музыканты играли без перерыва, и довольно прилично, но мы не слышали ничего «нашего» в программе «Мелодии мира». Обратили на это внимание гарсона. Тот что-то шепнул исполнителям, и раздалось знакомое: «Очи черные», «Ехали на тройке с бубенцами». Ничего не скажешь — сервис...
Шоу французской труппы было блистательным, с номерами, полными двусмысленных выдумок. Был стриптиз и многое другое, будоражащее зал.
Потом началась арабская программа. Пел популярный в Каире Имад Абдель Халим с ансамблем «Аль-Хуррия» («Свобода»), плясала «бедуинская звезда» Дина и молодая танцовщица Нафи Сабри, которых сменила с «танцем живота» Гиям Шериф. Небольшая музыкальная пауза — публика «размялась» под оркестр, — и на эстраду под аплодисменты выбежала в легкой, воздушной накидке Сугейр Заки. Она выступает на каирских подмостках давно, с 60-х годов, но до чего строг и пластичен ее восточный танец! Более полутора часов провела она на сцене. Потом еще фотографировалась у столиков с посетителями, принимала подарки и деньги. Когда уходила, вслед ей бросали цветы.
Представление окончилось, и теперь уже посетители стали объектом внимания. Едва начались танцы, к нашему столику подошла изящнейшая египтянка: «Мистер, станцуем?» — «Станцуем, почему бы нет?» — «А шампанья закажешь? Один только каас (бокал)». Уговорила. Танцевала она лихо и виртуозно и к этому вряд ли что-то можно добавить. Вернувшись к столику, мы уже застали там официанта с бокалом шампанского: «Это для вас, мисс». «Шукран» («Спасибо»), — сказала египтянка и, едва официант удалился, откровенно вылила содержимое бокала в цветы. «Деньги — хозяину, вода — цветам», — улыбнулась она и, сказав еще раз «шукран», упорхнула. Сколько таких молодых девиц танцевало? Мы не смогли сосчитать. И всем носили «шампанское». Они
отрабатывали контракт, по которому каждая из них должна дать прибыль заведению, «выбивая» из пришедших в «Аризону» определенную сумму. Тоже — «план»...
Пока разбирали «вариант» с шампанским, подошла другая красотка. «Меня зовут Зизи,
нравлюсь?»— «Хороша!» — «А так?» — Повернулась спиной. «Квайиса, валлахи!» («Видит Аллах, хороша!»). — «Можно посидеть с вами?». Мы заулыбались: «вариант» №2. А там, у бара, шла уже массовая выкачка долларов из «хавваг» (иностранцев).
Мы покидали «Аризону», когда темное-претемное небо начинало понемногу синеть. Выходили все вместе, посетители и те, кто с ними был рядом. Одни — довольные проведенной ночью, другие — уставшие от нее. С соседнего минарета послышалось знакомое: «Аллах акбар!». Начиналась молитва и еще одно утро.
Мы не спали одни сутки. Каир не спит уже более тысячи лет.